поджигаю любовь я спичками мокрыми

Чашка. Недопитый кофе подёрнулся старческой плёнкой. Он ушёл. Просто ушёл в свою жизнь. Здорово. Пожелала ему счастливого дня. Бессмысленная и уже ненужная улыбка жила на лице своей жизнью. В пепельнице еще дымился окурок его сигареты. Мила уже давно не курила, но любила, когда от мужчины пахло табаком. Странное чувство смешанной освобождающейся боли или больной свободы кромсало изнутри, не давая возможности шелохнуться. Мила сейчас вся состояла из самостоятельных, даже не связанных друг с другом частей. Душа отдавалась боли, захлебываясь в ней, почти наслаждаясь. Выбалевалась до обессиления. Тело не хотело даже шевелиться, онемев как под анестезией, не выпуская боль наружу. Приклеенная и забытая улыбка привычно расположилась на застывшем лице. Мила понимала, что она заболела болью, нуждаясь в ней сейчас, чтобы не забыть, что она живая. Нельзя жить влюбленной в свое отчаянье. Даже сейчас, в одиночестве, сработала привычка не показывать то, что творится внутри, отгородившись от мира улыбкой, всегда стоящей на страже.

— Ты слишком хороша для меня — впечатались в сознание его слова. — У тебя должно быть чуть больше недостатков- прозвучало как приговор

Уголками сознания выхватив звонок телефона из реального мира, Мила,совсем нехотя, ответила. Ответила улыбающимся голосом, голос сейчас тоже жил сам. Сознание, сжав боль, заставило вспомнить кто звонил. Какая часть Милы пригласила звонившего молодого человека в гости невозможно было определить, но через полчаса она уже открывала дверь. Это был ее давнишний знакомый, они время от времени перезванивались и,кажется, Мила нравилась ему, хотя она никогда всерьез об этом не думала. Улыбка оживилась, выше приподняв уголки рта. Глаза блокировали вырывающуюся наружу боль. Молодой человек что-то оживленно рассказывал, веря приклеенной улыбке Милы.

— Должен быть недостаток!! — стучало в голове

Мила стояла вне мира, нашептывая секретные слова в безглазой темноте. Она праздновала боль. Оставленная и стыдящаяся, пытаясь убить в себе ту, которую она сейчас так ненавидела. Мила не ощущала чужие руки на своем теле. Искривленные улыбкой губы сами отвечали на чужой поцелуй. Боль вгрызалась в сознание, поглощая и порабощая его. Но прорываясь наружу, она оживляла тело. Стряхнув с себя чужой поцелуй как пепел, Мила стала единым целым снова. Боль проиграла. Она осталась жить, не оставила после себя пепелище. Оживающее тело вытаскивало по кусочкам лучшее, что было в ней, наслаждаясь и смеясь над болью, оживляя и собирая все для того, кто сможет понять и принять ее вот такую.

Может снова начать курить, чтобы недостатки — таки были?

© Copyright: Маргарита Спиридонова, 2008
Свидетельство о публикации №2803030196

/proza.ru/